* * *
Давно уже известно стало —
С вином решали, без вина —
Пусть даже башня из металла,
Все вавилонская она.
Зачем до неба строить здания? —
Продлять надменности сезон?
Мы эфемерные создания,
Нам величаться не резон.
К чему гордыне глупый вырез?
С самодовольством пополам?
И если мы чего добились —
Всё это Бог позволил нам.
* * *
И это хорошо, что всё внезапно.
Сегодня светит солнце, завтра дождь.
Уходят тучи низкие на Запад,
На многое ответа не найдёшь.
Отшелестишь, отмечешься, отвеешь,
Оставишь этот превосходный зал.
Одно обидно: много не успеешь
Прочувствовать, увидеть и сказать.
МЕТЕОР
Летел и рассыпался в воздухе,
Чуть-чуть всколыхнув небеса,
И даже короче возгласа
Эта была полоса.
И ты не донёсся до цели,
Сгорел в поднебесной тиши.
И этим бывает ценно
Стремление нашей души.
* * *
Раз в жизни в дела судьбы
Мы резко можем вмешаться:
По воле своей убить
Себя - с утёса сорваться.
А всё остальное, да
Навязывает нам судьба.
* * *
Добрее будь! Добрее будь!
Запомни это как молитву.
Два слова, а какая суть:
С самим собой ступай на битву.
Внуши себе! Заставь себя!
Согни себя, как ветку клена;
И постоянно бей в набат:
Добрей будь! — выше нет закона.
Пусть поутихнет суета,
Приглушит пусть свои приказы...
Лишь доброта! Лишь доброта
Спасает душу от заразы.
* * *
Да много что наговорят,
Обильно рассуждений царство.
Есть мнение: “Вино — лекарство”.
Отчасти да, но больше — яд.
* * *
Мелись снега и ливни лились,
Жар забирался в неуём.
Мы много здесь понатворили,
Но разберётся Бог потом.
Судить нам о своих делах —
За упокой петь на балах.
* * *
Кто говорит: “Душа моя чиста”, —
Тот оскверняет сам свои уста.
Души не сыщешь чистой под луной.
Неровен выдан путь был нам земной.
* * *
Гигантские рухнут колонны,
Рассыплется камень-гранит,
Под землю уйдут миллионы,
Безвестность их соединит.
Ушедший про славу не помнит
Оставленную на земле.
Гигантские рухнут колонны,
О чём беспокоится мне.
* * *
Серые шорохи, вздохи,
Слёзы осенней поры,
Прелестей этих вдосыть,
Полнятся ими дворы.
Плачет душа, плачет
Мелкий бусит дождь,
И заколоченной дачи
Стёкол слышна дрожь.
* * *
И до самой последней минуты
Мне невольником быть красоты.
Нахлебавшись и смуты и мути
Я скажу у могильной плиты:
Здесь и гладь пребывает и волны,
Наслаждение и маята.
Наша жизнь — не бессмыслица полная
Если селится в ней красота.
* * *
Наш порыв порою быстротечен,
Громогласен, как призыв трубы.
Даже если мы судьбе перечим,
В результате… выигрыш судьбы.
* * *
Учись терпению у берега,
Учись молчанию у звёзд,
А щедрости учись у дерева,
А ясности учись у рос;
И ставни не готовь для лучика,
Не отводи от правды взгляд.
И если этому научишься,
То будешь светел, будешь свят.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
